Совместное творчество

[will-grell]

Название: Тайны мусорного мешка
Авторы:  ~William T.Spears,  Грелль, стерва с пилой
Бета:  Грелль, стерва с пилой
Персонажи|Пейринг: в главной роли Гробовщик, а вот про пейринги скромно помолчим
Рейтинг: PG - 15
Жанр: романс, местами POV
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклэймер: герои не наши, попользуемся и вернём
Предупреждение: ООС, яой, сопли в сахаре
От авторов: мы долго думали, кого бы нам сослэшить, ведь всё уже так банально, а потом родилось ЭТО. Ваши варианты пар в порядке изложения очень порадуют нас. Ждём комментариев

Ммм... Не страшно?

Уборщик, неспеша проходящий по длинным и извилистым коридорам Управления, - что может быть обыденнее? Разве что видеть, как каждый вечер из библиотеки выходит Гробовщик..
Два обычных для этого времени субъекта столкнулись в одном из коридоров. То ли парень из обслуживающего персонала был нерасторопен, то ли Гробовщик слишком погружен в свои раздумья, но приближение друг к другу оказалось фатальным - уборщик, задев плечом легендарного жнеца, от неожиданности отлетел к стене, а мешок с бумажным мусором, который был зажат в его левой руке, выскользнул, неимоверным образом взлетел над полом, и всё содержимое дождём обрушилось на голову Гробовщика. Тот резко остановился, провожая глазами кружащиеся листы и тихонько захихикал:
- Это что? - он ткнул длинным ногтем в пролетающий мимо лист.
- Мусор из отделов.
- Хихи.
Листы падать почти перестали, где-то за спиной Гробовщика едва слышно спланировал пустой мешок. Последний листок, медленно кружась, опустился на его раскрытую ладонь. Взгляд зацепился за строчки. Мелкий убористый почерк... Потянуло прочесть.
Это было, видимо, окончание какого-то письма (именно письма, а не отчёта).
"Наверное, черновик, раз оказался среди прочего мусора", - подумал Гробовщик и начал читать.

"... нравилась. А потом была эта неповторимая улыбка. И ваши глаза, обычно глядящие на меня с издёвкой, вызовом или лёгкой насмешкой, заискрились добротой и нежностью.
Что же я пишу?! Я никогда не смогу это отправить, не смогу признаться вам... тебе.
Я всегда рядом. Везде. Плечом к плечу. Вы не раз выручали меня. Я благодарен вам. Но это не главное, - я люблю вас. А вы предпочли другого, который не обращает на ва... тебя никакого внимания. Вы... Нет, ты... Я запутался, прости... те...
Эх, ладно. Ты ему не нужен, я же нуждаюсь в тебе. Прошу, не издевайся надо мной. И не бери пример с него в этом..."

Дочитав до конца страницы, Гробовщик хмыкнул и поднял ещё один лист. Корявые, размашистые буквы, кривые строки...

"Дорогой мой, юный... ээээ... напарник!
Возможно, ты никогда не увидишь этого письма, но я не могу не написать его. Я долго думал, прежде чем решиться на такое безумие: ручка и чистый лист бумаги и мои мысли, ложащиеся словами на него.
Ах, я же совсем забыл, что ты с трудом разбираешь мой почерк. Не беда - в общих чертах поймёшь, о чём я хочу сказать тебе. И, конечно, ты уже догадался, кто автор этого письма.
Мне было страшно признаться самому себе, а тем более тебе, что я влюбился в собственного напарника. Ты не поймёшь, насколько ближе и дороже стал мне. Не поймёшь моих желаний и мечтаний о том счастливом будущем, где мы вместе. Где я хочу обнимать твоё стройное тело и целовать по-детски упрямые и такие соблазнительные губы; откидывая пряди волос, ласкать твою шею и ждать, ждать от тебя ответных действий, приводящих нас обоих к порогу, за которым плещется высшее наслаждение.
Если бы я рассказал тебе о своих чувствах, ты посчитал бы меня ненормальным, сторонился бы и, наверняка, отказался бы со мной не только вместе работать, но и просто общаться.
Я не хочу знать заранее, что будет с нами. Да и будет ли? Не хочу разочарований. Пусть мои мечты останутся мечтами. Но я всё равно буду любить тебя, даже если ты об этом никогда не узнаешь."

Пока Гробовщик читал, разбросанные бумаги уже были собраны. Он зажмурился, представляя, сколько ещё интересного таит в себе чёрное нутро мешка, и, вновь хихикнув, остановил уборщика:
- Позволь, я выброшу это сам.
Тот недоумённо пожал плечами и отдал мешок. Гробовщик схватил его и, прижав к груди, перенёсся к себе.
Сидя на одном из гробов, он наугад сунул руку внутрь и вытащил несколько небольших листочков, явно вырванных из блокнота.

"Мой старший товарищ, мой лучший друг, моё несносное и любимое чудовище!
Почему-то я решил, что признаваться в любви на бумаге проще. Когда-нибудь я соберусь с силами и всё-таки отправлю тебе это письмо. Надеюсь, что не будет слишком поздно.
Я не знаю, как ты отнёсся бы к этому: может быть, послал, куда подальше, обозвав изврщенцем, даже ударил бы. Но я смею надеяться, что поступил бы иначе.
Я хочу, чтобы ты был счастлив, но не сам по себе, от каких-либо своих достижений и успехов, - счастлив, потому что я рядом; хочу дарить это счастье тебе, хочу любить тебя, хочу, чтобы ты позволил мне любить тебя.
Но это невозможно. Мы так долго работаем вместе, а ты не даёшь мне приблизиться. Мне больно от моего одиночества рядом с любимым, но ещё больнее мне осознавать, что ты тоже одинок, видеть твои красивые, но такие печальные глаза.
Много раз перед сном я представлял, как подхожу сзади к тебе, сидящему в кресле, опускаю руки на твои плечи, нежно поглаживаю шею; разворачиваю к себе и впиваюсь поцелуем в подставленные губы. Мои руки беззастенчиво освобождают тебя от одежды...
Все мои фантазии заканчиваются одинаково - быстрой саморазрядкой и чувством стыда от содеянного.
Я так долго не выдержу.
Возможно, ты получишь это письмо. А там, - будь, что будет"

- Эх, молодёжь..., - Гробовщик негромко засмеялся и принялся раздумывать, кто мог написать такое. Потом он снова полез в мешок. Рука наткнулась на скомканный лист, который тут же был извлечён и расправлен на коленях.
- Знакомый почерк, хихихи... Я знаю, кто это писал. Интересно,- кому.

"Для чего я решился на этот шаг?
Я отвечу:хочу, чтобы ты знал, как я счастлив, когда ты рядом.
Может быть, впервые за столько сотен лет я нашёл того, кто меня понимает. Даже не с полуслова, - с полувзгляда; кто чувствует моё настроение, предугадывает мои желания. Моя вторая половина, любимая половина, самое лучшее, что у меня есть.
Я не должен был ничего чувствовать по отношению к тебе, но тот эпизод... Он всё перевернул. Я не успел придти на помощь, а ты решил, что абсолютно мне безразличен.
Я не имею права на это чувство, но оно есть. Не могу отрицать очевидное, но и признаться вслух тоже не могу. Потому что не знаю, как ты на это отреагируешь.
Ты - такой правильный, не признающий ничего лишнего (и личного) - вполне можешь отказать, оттолкнуть и сделать наши деловые отношения ещё более официальными.
Стыдно признать (да, МНЕ стыдно), что наблюдая твой серьёзный профиль, слушая чёткие фразы отчёта, я думаю вовсе не о том, что ты говоришь. Перед моими глазами проносятся образы - один соблазнительнее другого. И когда ты что-то спрашиваешь, мне требуется время, чтобы перейти от бурных эротических фантазий к холодной действительности.
Влюбиться в тебя, красавца и умницу, было просто. Гораздо сложнее добиться если не твоих ответных действий, то хотя бы признания моих.
Наконец-то оставшись наедине с самим собой, я вновь погружаюсь в свои мысли. На этот раз просто размышления.
Как тебе больше понравится: быстро подойти, грубо сжать в объятиях и впиться страстным поцелуем в твои губы, ломая всякое сопротивление, или, оказавшись позади, нежно ласкать языком твою шею, забираться руками под одежду, лёгкими прикосновениями доводить до исступления? А, может быть, тебе больше по душе что-то совсем другое? Связать, бросить на кровать, выпороть ремнём за неповиновение, заставить извиваться и стонать от наслаждения, когда на смену грубости приходят мягкие движения рук?
С чего мне начать?
Какой стиль поведения выбрать?
Я должен решиться сделать первый шаг.

P.S. О, Смерть Великая, ты отлично умеешь шутить! Я, кажется нашёл свою пока безответную любовь."

Гробовщик уже не мог заставить себя запускать руку в мешок. Какие ещё тайные помыслы скрываются в нём? Но любопытство перевесило всё.
Мелко сотрясаясь от сдерживаемого смеха, он зацепил ногтями комок бумаги, оказавшийся... рисунком. Даже не совсем рисунком. Всего лишь набросок, но так точно передающий позу, положение рук, черты лица, этот блик от поправляемых очков, что не было никаких сомнений, КТО изображён здесь. А короткий текст на обратной стороне, обрывочно-бессмысленный и сопровождаемый сердечками, выдавал и автора.

"Я тебя обожаю. Только ты можешь выдержать то пламя страсти, которое бушует во мне. Перестань уже быть таким холодным и таким серьёзным, когда я рядом. Я так хочу увидеть тебя настоящего, но только со мной.
Я сделаю всё, чтобы ты был моим."

- Не организация шинигами, а сборище несчастных, страдающих от неразделённой любви... Хахаххахаа...