[will-grell]

Автор: Asahi Owari a.k.a. Lady Death (Lady~Death)
Бета: ва-аще не бечено, я патологическая лентяйка, набрала и даже не перечитывала.
Фендом: Темный дворецкий
Пейринг: Грелль/Уилл
Жанр: Ангст (теперь вот думаю - в каком месте? оО), Слеш (яой), Романтика
Предупрежедения: кошмарный ООС, ну просто ужасающий...
От автора: по-моему, ёпт, специально для меня пора создавать жанр именующийся "Дождь"... и да, стих мой.
Дисклеймер: героев имеет Яна Тобосо, автор ей тихо завидует...
Размещение: с шапкой, с разрешением, с ссылкой хоть куда тащите...
Дождь ложится тебе на ладонь
И ласкает алые волосы.
Ты сидишь. Ты не спишь. Ты все ждешь
Окончания невесомости.
Кто-то свыше придумал смерть.
И ее – любовь – столь странную.
Кровь стекает на мокрый песок.
Дождь омоет твои все раны.
Лишь полюбишь когда сможешь смерть
На ладонях держать. Словно маятник
Мы летим туда-сюда. Ну, а прок?
Все такие же сны странные.
Можно плакать, кричать, можно биться в слезах –
Ведь осеннее обострение
Депрессии. Призрак. Страх.
Прошлого вдохновение.
Кто-то глупый придумал стихи
По ночам писать, словно мыслями
Украшать мониторы в такт
Пульсу. Дождь нас сделает чистыми.
"Столько лет прошло... я забыл.
Правда, я забыл все что было
У нас. Хотя не было "нас".
Был лишь я. Было. Вдаль уплыло.
Ты забыл. Нет – не запоминал.
Я ловил твои фотографии.
Ты просил, а я выполнял.
Куклой я был – а ты был предателем."
И фигурка в алом плаще
Как всегда посидит на крыше.
Развернется, уйдет. А зачем?
Чтобы кто-то протест услышал.
Чтобы кто-то пришел и согрел
Теплым пледом закутал тело
Что продрогло. Чтоб заболеть.
Чтоб вдвоем переждать метели.
Чтобы чай пить. Чтобы Быть.
Просто быть – так как есть. Просто так.
И немного тепла у камина.
И два сердца, бьющихся в такт.
Может, ищет не там он тепло?
Иль находит не тех? Как получится.
Снова будет обволакивать дождь
Сознание. Долго мучиться?
Долго ждать и молчать?
Нету разницы.
Что ты есть, что и нет –
Вариации.
Пусть однажды придешь, я поплачусь тебе
Ты пригладишь торчащие волосы...
И останешься. Именно так,
Чтоб пришел конец невесомости.

Намокший алый плащ небрежно брошен у порога. Метра через два валяется,
судя по всему, такая же мокрая рубашка. Уильям Т. Спирс поднимает с пола
мятую одежду, складывает и кладет на кресло. Да, Грелль снова гулял под
дождем без зонта...
Брюки висят на спинке стула, очки с цепочкой лежат на тумбочке, сапоги
стоят у кровати. А на красной с золотыми розами постели лежит сам хозяин
вдохновенного нелинейного порядка. Ну, точнее, из-под одеяла торчит
лишь алая макушка.
Ти Спирс вздыхает и кладет руку на лоб подчиненному:
— Диспетчер, это второй раз за месяц...
— Что второй раз? – Капризно бурчит жнец, кутаясь в одеяло. – Уилли, выражайся конкретней!
— У Вас опять температура. Я же говорил не гулять в такую погоду...
— А, может, я это специально? – зеленый глаз устало, но вместе с тем
задорно смотрит на начальника третьего Лондонского отдела из-под алой
челки.
— Тогда... – Уильям на секунду задохнулся от негодования, — это статья
Кодекса номер 6, пункт 18 "Умышленное нанесение ущерба своему здоровью в
целях невыполнения служебных обязанностей", и карается это безобразие
годом работы в архиве!
— Дурак ты, Уилли. –тихо шепчет Алый жнец, — Ну просто феноменальный
идиот. Неужели ты думаешь, что я хочу откосить от работы?..
Ти Спирс с минуту молчит, а потом садится на стул у кровати:
— Ты все еще любишь того мерзкого демона?
— Нет, что ты... Я уже и забыл, столько лет прошло...
Минут пять в комнате слышится лишь то, как громко тикают часы и стук дождя в окна. Относительную тишину нарушает Грелль:
— Уилли, мне холодно...
— Я могу достать из шкафа второе одеяло. И надо померить тебе температуру...
— Нет. Мне внутри холодно... Там, где сердце.
— Я, пожалуй, схожу за врачом.
Ти Спирс решительно поднимается со стула, но тонкая рука хватает его за пиджак:
— Нет, не уходи! Посиди со мной, пожалуйста... Мне одиноко...
И Уильям сидит. Как сидел на этом же стуле почти всю осень, пока
Сатклифф болел, выздоравливал и снова с неким мазохизмом гулял под
дождем, зарабатывая очередную простуду. Кто сказал, что жнецы не болеют?
Чушь!
Они почти всегда молчали. Спать Уильям уходил домой, хотя нередко
оставался на диване в гостиной. Ели тут же, в спальне. Если чаше всего
купленные Спирсом полуфабрикаты – готовить один не умел, а другой по
состоянию здоровья не мог.
Они могли просидеть так целый день, не сказав друг другу ни слова.
Слушая, как стучится в крышу дождь. Они пили чай и даже пару раз играли в
шахматы... Больным Сатклифф нравился Уильяму куда больше. Тогда
сводилась к минимуму вся наигранность, и иногда Алый жнец даже плакал в
подушку, а Ти Спирс сидел рядом и гладил того по плечу.
А сегодня Грелль впервые за их многовековое знакомство заговорил с Уильямом о своих настоящих, не показных, чувствах...
— Уилли... пожалуйста, обними меня...
Жалобный взгляд, мольба в голосе, и Уильям пересаживается на край
кровати, кладя голову Грелля себе на колени, обнимая хрупкое тело и
начиная понимать, как болезненно одинок этот жнец.
— Уилли, ты знаешь, я так хочу быть кому-то нужен! – Срывающийся голос
вперемешку со всхлипами заставляет ледяного начальника растаять, целуя
алую макушку и шепча:
— Ты нужен, нужен... мне нужен... Ну, не плачь...
И ни один из них не пожалеет о сказанном.
Они будут вместе пить чай.
И греться у камина под одним пледом.
У них все будет.
Они будут молчать – любви не нужны слова.
И лишь эти двое жнецов нужны друг другу.
Просто нужны, и никто больше не будет одинок.
Больше не будет прогулок допоздна под дождем, в одиночестве. Не будет изнуряющего простудного жара.
Им не будет больше холодно. Им будет тепло.
Потому что невесомость закончилась
Грелль дождался.