Работа: Работа №13
Название: История Убитой любви
Беттинг: Нет
Пейринг:
Рейтинг: NC-17 (?)
Жанр: angst
Диклеймер: Герои принадлежат тому, кому пренадлежат.
От автора: Название взято из песни группы Слот "Альфа-Ромео+Бета-Джульетта". Да и сама песня неплохо подходит вполне. Хотя писалось под более мягкие мелодии, Флер и иже с ним.
Кстати, да, это зарисовка. И ничего более. Сама знаю, что могло быть лучше.
читать дальше
Уильям Ти Спирс закончил все приготовления к отчету, даже отрепетировал все возможные ответы. Начальство должно было появиться с минуты на минуту и, когда, открылась дверь, Уильям был уверен, что это Стенли Майрок, секретарь директора. Но нет…
В дверь, с грацией кошки, проскользнула головная боль Спирса. А именно, Грелль Сатклифф собственной персоной!
- Диспетчер Сатклифф, - устало произнес Уильям. За последние дни красноволосая «актриса» изрядно его достала. Интересно, что ему потребовалось на этот раз?.. Грелль ужом скользнул под стол, чем привел Уилла в замешательство. Даже когда Грелль начал расстегивать ему ширинку до Спирса все еще доходил смысл происходящего.
Проклятье! Такое чувство, будто все это происходит в старой заезженной шутке. Губы Грелля сомкнулись на его члене в тот самый момент, когда открылась дверь и вошел Стенли. Отпихивать Сатклиффа ногами Спирс не решился только из-за опасения перед его острыми зубами. Мало ли… Поэтому, все последующие пятнадцать минут Уилли стиснув зубы и вцепившись пальцами в стол напряженно кивал и даже выдавал какие-то фразы начальству.
А потом Майрок ушел. И можно было чуть-чуть отодвинуться в кресле назад, давая своему подчиненному больше пространства. Для чего это пространство Уилл старался не думать. Да и тяжело было испытывать муки совести, когда умелый язычок прохаживается по твоему члену.
Кончил Уильям намного быстрее, чем бывало обычно. Да и собраться с мыслями после секса в этот раз ему было намного сложнее. Адреналин, рабочая обстановка, снова адреналин, секс с Сатклиффом и еще раз адреналин.
Впервые в жизни Спирс не знал, что сказать, да и что думать – тоже. Это была столь непривычная ситуация, а Уильям привык, что у него всегда на все есть заготовленные решения, что сейчас просто растерялся. А, самое главное, он даже не мог приблизительно определить траекторию своего поведения. О Сатклиффе, как о партнере он никогда не задумывался. Секс с подчиненным, а тем более на рабочем месте, был аморальным и неприемлемым. Минет был чертовски хорош, а оргазм необычно силен.
А Греллю, казалось, и не требуется никаких слов, вытащив платок из кармана в жилете, он обтер губы, чмокнул Уильяма в щеку, протянул в своих обычных интонациях «Отчет в правой стопке, а мне пора. Пока-пока!», и смылся.
Уильям, наверное, был ему все же благодарен, чем зол. Отчет, что они должны были разобрать вместе, он сможет разобрать и один. Не смотря на общую безалаберность Сатклиффа, отчеты тот писал безупречно. Почти так же, как делал минет.
Последующая неделя прошла в безмолвном избегании. Нет, у Спирса просто было слишком много работы, ну и совершенно не было времени на что-то, кроме: «здравствуйте/до свидания, диспетчер». Дело совсем не в том, что он все еще не мог придумать, что сказать подчиненному, ибо это выходило за пределы его понимания. Нет, близилось распределение стажеров и у него, на самом деле, не было на это времени.
А спустя неделю Грелль Сатклифф вновь без стука проскользнул к нему в кабинет. В этот раз после минета Уильям сам вытер ему губы.
Так и повелось с тех пор. Примерно раз в неделю красноволосый диспетчер заглядывал к своему непосредственному начальнику – Уильяму Ти Спирсу – и брал у него в рот.
Для Уильяма, как ни странно, такие «отношения» оказались весьма комфортны. Сатклифф в неловкие ситуации его больше не ставил (по крайней мере при начальстве), никоим образом не пытался всем показать с кем он спит, и более того, когда Уилл попытался пригласить его на свидание (так ведь будет правильнее, хотя он и не планировал ничего подобного с такими типами жнецов) рассмеялся и спросил, чем Спирса не устраивает то, что есть. А Уильяма устраивало абсолютно все. Отношения без лишних беспокойств, хотя где отношения, просто секс. Необходимая разрядка. С привлекательным и послушным жнецом, который не требует менять плотный график только для того, чтобы они провели время вместе.
Для Уильяма Ти Спирса сегодня был откровенно паршивый день. Расследование, которое поручили его отделу, не только феерично провалилось, но они потеряли одного жнеца. Это был совсем молодой парень. Стажер. Не собрал еще десятка душ. Уилл не рассчитал сил противника… Да и еще, у них в отделе и так нехватка людей. В общем, это был на самом деле не хороший день.
А Грелль был у него в кабинете… Обычно они «виделись» в конце недели, а сегодня был вторник. И у Спирса на столе был стакан виски. Один стакан. И пиджак его был аккуратно повешен на стул, галстук ослаблен, а проворные руки разминали ему уставшие плечи. Когда Уильям полноценно расслабился, Сатклифф снова плюхнулся на колени. Одним резким движением Уилл поднял подчиненного, посадил на стол и прислонил свои губы к его губам. Это подобие поцелуя – самое нежное проявление чувств за все те несколько месяцев, что они провели, кхм, вместе.
Грелль с удивлением и энтузиазмом ответил ему. И как же сложно оказалось стянуть, точнее приспустить штаны с сидящего жнеца. Почти так же сложно, как найти тюбик крема, что когда-то забыла секретарша и, который Уильям никак не мог ей вернуть…
И, пожалуй, этот паршивый день каким-то невероятным образом стал самым лучшим. Это был первый и последний раз, когда они после кабинета занимались сексом и в квартире Уилла. Это был первый и последний раз, когда утром они проснулись вместе.
А через восемь дней Грелль Сатлклифф подал прошения на архивный документ класса “D”. Именно этот документ отказался выдать предшественник Уилла.
Спирс не понимал, отчего он был так расстроен. Они не встречались с Греллем (упасите его от такого «счастья»), он не строил иллюзий о своем подчиненном. И все же, выписывая допуск в архив, он не смог удержаться от язвительности в грубой форме:
- Я бы дал его вам, диспетчер, даже если бы вы не пытались удовлетворять меня в сексуальном плане.
На что Грелль с видом, будто увидел, как кого-то тошнит, ответил:
- Я бы пытался удовлетворить тебя в сексуальном плане, даже если бы ты мне его не дал.
И выскочил из кабинета, не забыв, однако, нужный документ.
Это вроде как была ссора, но у Спирса отчего-то резко улучшилось настроение и едва ли не захотелось петь (что уж точно было не в его характере).
Грелль отсутствовал две недели. Точнее, он просто не приходил к Уиллу больше. А на работе он появлялся, даже всегда вовремя. Но больше никаких ужимок. Ни с кем. Замечая кого-либо, только когда его хлопали по плечу.
Ти Спирс не пытался узнать у любовника (бывшего?), что с тем стряслось. Это было не в его характере: лезть кому-то в душу, а в особенности к тем, чья душа ему была очень важна.
Потом Сатклифф пропал. Одним прекрасным утром, Уильям обнаружил на своем рабочем столе заявление об отпуске сроком на шестнадцать дней. Он не собирался его одобрять, тем более, что срок был довольно несуразный. В заявленных формах имелось десять и двадцать четыре дня, но в любом случае, Грелль только недавно отдыхал. Уилл собирался сказать ему об этом (как раз был бы удачный предлог хотя бы поговорить), но на следующий день красноволосого жнеца уже не было на рабочем месте. Спустя два дня Уильям одобрил его заявление «задним» числом и принялся ждать. У него уже был план действий о том, что делать, когда Сатклифф не появиться в назначенный срок.
Но он появился. Пришел на работу даже не опоздав, слегка «помятый» и все так же погруженный в свои мысли. Уильям отложил речь о безответственности на коне квартала, говорить сейчас о важных качествах со жнецом, который делал ему минет не более чем месяц назад, было неудачной идеей.
Однако, еще до положенного срока непутевый сотрудник сам явился к нему. И вновь, когда уже все ушли. Не дав сказать ни слова (хотя Спирс и не стремился к тому, чтобы начать разговор первым и в этот раз), опустился на колени и расстегнул ширинку босса.
Не смотря на получаемое удовольствие, у Уилла в голове все время билась мысль о том, что им надо поговорить. И прекратить все.
А потом …
Грелль Сатклифф снова улыбался. Спирс спасовал.
И все снова пошло по накатанной колее. Небольшие недочеты Грелля, и секс после особо утомительных дней.
С удивлением, Уильям начал обнаруживать, что привязывается к подчиненному, не только как к пункту в расписании. Ему хотелось знать о любовнике больше!
Хотелось говорить с ним, И, возможно, когда-нибудь, куда-нибудь его сводить (он уже давно решил, то осенью и в единственный любимый им ресторан в Лондоне).
Когда Уилл первый раз спросил у Грелля что-то, тот был безмерно удивлен. А спустя пару недель его уже нельзя было заставить замолчать. А их строго лимитированных сорок минут растянулись в пару часов. А потом, вместо того, чтобы разойтись после секса, они стали разговаривать. Просто говорить обо всем. Грелль перемещался на диван, прикрытый лишь одной рубашкой (и то, Уильяма), а Спирс приводил в порядок рабочее место и делал им кофе.
- Знаешь, Уилли, это глупо, - за окном уже поздний вечер, Греллю тепло и клонит в сон. Но он все же вспоминает тему разговора во время прелюдии.
- Что вы имеете в виду, диспетчер?
- Глупо ставить приоритетной потребность быть одним единственным. Можно же просто хорошо проводить вместе время. Зачем эти чертовы рамки?!
- Мистер Сатклифф, кхм, какой бы вам пример дать, чтобы вы поняли, что есть жнецы, для которых это – важнее всего. Чтобы быть одним единственным.
- Ну не знаю… - протянул Сатклифф, надув губы, это было время, когда на нем уже не должно ничего быть, кроме рубашки. А Спирса он на самом деле не мог понять. Забота о ком-то, отличный секс, легкость в общении, что еще надо?
- Просто попробуйте представить, что у вас есть лишь вторая роль. Замена. Да, вы выступаете на каждом спектакле, зрители знают вас в лицо, но вы все равно замена. И как только появиться прима, вас снова сместят со сцены.
Грелль зябко повел плечами, да, от нарисованной картины так и веяло унынием.
Уильям заметил резкую перемену в его настроение и поцеловал морщинку на лбу. Непонятное проявление нежности заставило Сатклиффа широко раскрыть глаза. Сегодня он понял, что абсолютно ничего не знает о любовнике.
И, может быть, наверное, это было бы интересно… Узнать.
Но Грелль лишь сказал:
- Я никогда не пойду в тот театр, где я не смогу получить главной роли. Лучше быть «свободным актером».
В ресторан им сходить не удалось. В один прекрасный день Грелль снова исчез, а на рабочем столе появилось снова идиотское заявление об отпуске. Вчера, когда они занимались сексом на этом самом столе, Грелль не обронил ни полслова про свои планы. И именно это грызло куда больше, чем то, что до отпуска диспетчеру требовалось поработать еще месяц.
Сатклиффа он прикрыл. И ему, хотелось бы злиться на Грелля, думать, что тот пользуется им. Но так было еще и до того, как они начали спать вместе. Да и еще до того, как Спирса повысили. Грелль исчезал, не предупредив. Иногда, когда отпуск был не вовремя, получал выговор. А потом снова исчезал.
Уиллу было не спокойно. Настроение трех подчиненных перед «уходом» давало поводы для беспокойства. Уильям говорил, что именно поэтому он и остается следить за чрезвычайными сводками, чтобы твердо следить за дисциплиной своего отдела. А вовсе не от того, что его беспокоил кто-то конкретный.
Серия нападений на проституток, следы демона, пропавшая душа… Спирс знал, кто же может быть во всем этом замешан. На место он прибыл в то самое время, когда демон собирался уже прикончить его подчиненного. Хотя, он успел насладиться блестящим выступлением Сатклиффа «Мы как Ромео и Джульетта!». Уилл искренне надеялся, что когда он волок Грелля за волосы по булыжной мостовой, тому на самом деле было больно.
Никаких сцен. У него нет повода злиться на диспетчера, они никогда не клялись друг другу в верности (правда, Уильям предполагал, что это само собой разумеется). Все свое раздражение начальник третьего отдела перенес на нарушение пунктов кодекса жнецов. Убийство, покрытие, рассеивание душ…
Он мог бы засадить Грелля надолго. Он мог бы отправить как минимум его на разбирательство. Он мог бы лишить Сатклиффа полевых работ.
Или мог лишить себя отличного любовника…
Спирс выписал подчиненному штраф, забрал его несанкционированную косу (выдал то, что даже стажерам не дали бы, но Грелль же просил изящное, вот и получил маникюрные ножницы), заставил написать кучу отчетов… и не подал ни одного из них наверх.
Нет, он всегда так делал. Со своими подчиненными он разбирался сам. Но в этот раз, Спирс, отчего-то, чувствовал угрызения совести.
Когда через три месяца на его стол легло очередное заявление об отпуске, Уилл отправился в архив, чтобы понять…
Инициалы R.E. на углу стола диспетчера, полустертый портрет (кого-то темноволосого) в косметичке, отращиваемые после академии волосы…
Все сложилось в одну картинку. И она была столь «прекрасна», что Уильяму хотелось громко смеяться. Как он раньше не догадался?!..
Ричард Ислоу, не зря Уилл так его не любил. Точнее, он о нем просто редко помнил. Но, когда вспоминал, то ничего кроме неприятия и недоумения не чувствовал.
Теперь он понял и про отпуска Грелля. Несколько «вылазок» в год, и раз в несколько лет он отсутствовал около месяца.
Время жнецов отлично от времени людей. У жнецов время идет намного меньше. На этой разнице и играют, составляя смены. Не смотря на то, что людям кажется, что жнецы находятся на земле круглосуточно – у каждого диспетчера полевые работы составляют не более четырех часов в день.
Поэтому, 3 отдела, в общем имеющих сто двадцать сотрудников, справляется со всем населением Лондона. Хотя, во времена болезней, как чума, или войн, им приходиться увеличивать себе полевые часы до шести, а иногда и до восьми. Но они все равно справляются…
Разница в летоисчислении примерно такова, что Грелль уже смог увидеть четыре жизни/смерти Ричарда.
Ричард Ислоу, образцовый служащий, имеющий психически нестабильного партнера (причем, настолько нестабильного, что, когда определяли наказания, того сразу же отправили на утилизацию, поскольку других вариантов и не было). Их поймали на подтасовках записей в книгах и большого количество постоянных несанкционированных убийств.
Как же звали эту любовь Ричарда? Эд? Неважно, но у него были красные волосы до пояса…
Да и другие мелочи…
А на суде, который состоялся только над Ричардом, был вынесен приговор в земную жизнь. В постоянную земную жизнь. И то, чтобы его всегда забирали коллеги из его отдела (это наказание было скорее им, чем ему), и то, чтобы он все всегда вспоминал, когда скоро должна была прийти смерть.
Ричард просил, чтобы его утилизировали тоже.
Простая отгадка, на то, что так давно мучало Уильяма. Что ж, он вес узнал, но так и не знал, что с этим делать.
«Диспетчер, не любите его, любите меня!» - что за бред… Они просто спят вместе. Он сам подчеркивал это не раз. Почему же тогда это его беспокоит? Его должны волновать другие вещи.
К примеру, вторая мировая война, нехватка людей и отсутствие Сатклиффа (но никак не его привязанности).
На четвертый день работы по двенадцать полевых часов Спирс забыл о своем нерадивом любовнике. На пятый день, в книге Уилла сбора душ, появилось его имя…
Имена в книгах появляются примерно за час-два. Тем самым, давая возможность жнецам экспедиторского отдела успеть на место, и не перепутать все (как могло бы быть, если бы имена появлялись хотя бы за день).
По плану, в ближайших полчаса Уильям должен был собрать пять душ и потом отправиться за Сатклиффом. Уилл оставил сообщение с именами, местами и временем, возможно, кто-то из коллег сможет их забрать… Но об этом он думал мало.
Двухэтажный, покосившийся домик на краю гетто.
Уильям не мог создать телепорт прямо в дом на второй этаж. Это странно. Как и имя в его книге.
Вбежать по полу прогнившим ступенькам, распахнуть дверь в ближайшую комнату, и увидеть там у окна знакомый силуэт.
Уильям выдохнул от облегчения. Теперь все будет хорошо.
- А ты тут что забыл? – голос бесцветный. Будто бы Грелль не рад его видеть, хотя, так оно, возможно, и есть. Ведь он не знает, что ему грозит скорая смерть. Точнее уже, грозила.
- Пришел за вами, диспетчер.
- Как глупо. А ведь такой умный… - что-то было не так. И этот натянутый голос Грелля. И дверь, которую, он вроде не закрывал, но которая оказалась заперта. Глубокий вдох.
- Что случилось, диспетчер?
- Демон, - он сказал это так обыденно, будто бы не знал, что у них уже нет шансов.
Уилл не смог создать телепорт, по причине блокировки демоном. Эта комната с окном, на котором железные решетки, а у них нет их сил. В пределах этого дома даже регенерации.
Но должен быть выход!
- Посмотри на свою книгу, - все тот же бесцветный голос. Да он даже на экзамене в Академии так себя не вел. На самом деле, если бы Грелль закатил истерику, Уильяму было куда проще. Он знает, как справиться с тем, и совсем не знает, что делать с этим… - Книга пуста. Поздравляю, теперь ты тоже в чьем-то списке.
- А людей нет, чтобы вытащить нас отсюда…
- Ты не оставил докладную записку? Я поражен.
- Времени не было, я спешил к вам, диспетчер. Как глупо.
- Ну, если тебя утешит, то могу сказать, что после наших смертей придумают какую-нибудь особую историю о том, почему мы здесь оказались. Никто не мог представить (даже я), что мы сделаем такие глупости и попадемся на очевидных вещах!
- Да, и никто не поверит, что Великий Грелль Сатклифф даст размазать себя по мостовой обыкновенной бомбой. Все ждали большего представления.
- И никто не поверит в то, что сухарь Уильям Ти Спирс мог влюбиться, все ожидали от него отсутствия эмоций.
Воцарилось молчание. Первым подал голос Грелль.
- Значит, бомба?..
- Да.
- Через сколько?
- Не более, чем пятнадцать минут.
И вновь, неловкая пауза, они забирали души, иногда их называли смертями (хотя смерть это естественное явление, а сбор душ – это работа жнецов), но они никогда не представляли свою смерть.
Жнецы гибли из-за тяжелых болезней ( к которым относилась и старость, но тут проще, тут, когда готовы, шли в больнице и получали укол и все…), из-за стычек с демонами (а разве в бою, думаешь о смерти?..). Они еще не были готовы.
Грелль перебирал в голове все то, что он не успел сделать, как его мысли прервал Уильям:
- Посмотрели на него и решили, что он любовь всей вашей жизни? Что дальше?
Грелль усмехнулся, и серьезно посмотрел на любовника:
- А так оно всегда и бывает. Просто кто-то слишком упрям, чтобы сразу себе это признать.
- Нашли его? – Ти Спирс старался держать голос ровно, что у него, как всегда, успешно получалось.
- Нашел. Все четыре раза.
Снова молчание. Уилл не мог себе позволить расспрашивать Сатклиффа, потому что явно чувствуется личная заинтересованность. Но Грелль продолжил сам.
- Знаешь, а он ни разу меня и не вспомнил. Я столько всего сделал для него. И он прекрасно меня помнил, когда был жнецом. По крайней мере, всегда здоровался и знал по имени. А, как-то раз, на конференции занял мне место. А тут… Его так сложно было найти каждый раз. Особенно найти в тот момент, когда еще не время умирать. А вспомнив все, он всегда просил о смерти и полной ликвидации раньше. Ричард не мог без него… А я не мог без Ричарда.
Спирс сам не заметил, как оказался рядом с Греллем, сидящем на холодном полу, и как он его обнял.
- А потом, потом, я совершил такую ошибку! Я играл для него Эда, я старался быть им. Но он все равно знал, что я не он. Это так больно! Сегодня, его снова забрали. И я, я был такой рассеянный, я не хотел ничего, кроме как упиваться своим несчастьем, что позволил заманить себя в ловушку. А потом и тебя. И сейчас мы умрем!
Грелль уткнулся Уильяму в плечо, тихонько всхлипывая. Спирс поглаживал его по спине, рассеянно думая о том, что за всеми разговорами про сам итог он и забыл. Но, видеть эти несколько минут плачущего Грелля (вот теперь до конца только его, но плачущего) ему не хочется.
- Но ведь должно же быть что-то дальше?!.. – Грелль удивленно поднял голову. – Сатклифф, не глупите, мы что, по-вашему, зря выполняем свою работу?.. Зачем нужны километры пыльных архивов?
- Значит, скоро начнется новое представление?..
- Думаю да. Правда, надеюсь, в этот раз вы обойдетесь без обилия красного.
Снова пауза, Грелль погрузился в мечты, а Уилл был полон досады. Может быть, там что-то и есть, но Уильям хотел быть еще здесь. Хотя то, что Сатклифф перестал плакать – уже плюс.
- Уилли, а что ты не сделал из того, что хотел сделать?
- Я всегда все делал во время, - отрезал Спирс.
- А есть что-то такое, что ты хотел бы сделать со мной? – глаза красноволосой актрисы блестели в предвкушении…
- Кхм, да, пожалуй, есть.
- Ну, - Сатклифф облизнулся. – Сейчас самое время.
Спирс замахнулся. От сильной затрещины диспетчер уткнулся в колени.
- Ну и идиот ты, Грелль.
Красноволосый жнец начал хихикать.
- Что такое? – недовольно произнес Уильям.
- Не могу, - Грелль уже сполз на пол, смеясь. – Ты знаешь меня много времени, мы были напарниками, сослуживцами, ты трахал меня в своем кабинете каждую неделю. И все, о чем ты мечтаешь, это дать мне затрещину?
- И сказать, что ты идиот, - буркнул Спирс.
- И сказать, что я идиот, - попугаем повторил Сатклифф и засмеялся. Он смеялся так сильно, что даже Уилл улыбнулся против воли…
Через четыре минуты пятнадцать секунд упала первая бомба.
Все это время в заброшенном доме на краю гетто раздавался смех.