[will-grell]

Название: Каждый раз я умирал от нашей любви. А я так соскучился по сигаретам.
Автор: Milka-88
Бета: Энигма Геленд
Фандом: Темный дворецкий
Персонажи: Уильям/Грелль
Жанр: ангст
Тип: слэш, упоминание фемслэша
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: AU, от ООС никто не застрахован
Размер: мини, 813 слов, включая эпиграф
Саммари: У кошки девять жизней – это благословение бога. Если существо другое, и количество жизней еще больше – это уже проклятие.
Статус: закончен
Дисклеймер: Герои принадлежат Яне Тобосо
Размещение: разрешение обязательно.
От автора: А я перечитываю наши с тобой разговоры. Мне жаль, что я всего лишь наблюдатель. А предпочтения и вкусы – оно ведь все сдает перед настоящей красотой. Но спасибо, что учишь меня постоянно ее везде видеть. Спасибо, что с тобой всегда тепло. Спасибо, что учила искать вдохновения. Спасибо, что в итоге я его нашла. Ты была права: писать «запоем» намного лучше всего, что существует. А ради этого, можно и терпеть то, что существует. Просто спасибо. Надеюсь, что когда-нибудь ты будешь мной гордиться .

Больше не будет больно и плохо,
Сегодня не кончится никогда
. Между выдохом каждым и вдохом
С неба летит звезда.
Гаснет звон последнего слога
И шкатулка вопросов пуста.
Больше не будет больно и плохо,
Сегодня не кончится никогда. (с)

Первая затяжка… Уильям думал, что поперхнется, впервые попробовав сигарету, но ни кашля, ни тошноты, ни еще каких-либо других симптомов, которых он ожидал, не было… Привычный вкус дыма, привычные глубокие вдохи, привычное стряхивание пепла… Привычное?
***
А ночью пришли сны. Это были даже скорее видения, нет, воспоминания. Обратные отсчеты… Вот он, Уильям, точнее, он – Бен и красноволосый парень, нет, не Сатклифф, но все же он. Вражда на поле боя, а после боя жадные поцелуи где-то в разваленном мире.
Резкий скачек.
И вот он уже «Эмили», а рядом «Гретта» – картинка сменилась при начале поцелуя.
Еще несколько «персонажей»…
Каждый виток сопровождался привкусом дыма. Сигареты, нюхательный табак, трубка… И Уильяму не верилось, что он, рыцарь, шел против дракона, чтобы защитить своего оруженосца, в сущности, просто капризного парня с необычным цветом волос. Время «сменялось» все быстрее и быстрее…
И вот, это он? Да, это он. Юноша. Прислужник. Это он совратил сына колдуньи. Но разве можно было удержаться
от этого озорного чуда? Прислужник на самом деле влюбился в принца. В несуразного парня с несуразным цветом волос. Учил того курить и мечтал защищать всю жизнь. Пока принц не вступился за него… А королева, которая все-таки оказалась колдуньей, наложила проклятие… Это было будто бы только вчера. Каждое слово навечно отпечаталось в голове. - О нет, вы не будете гореть в аду. Это слишком легко для вас! Я даже позволю вам в каждой жизни встречаться. Ваши судьбы будут тесно переплетены. Слишком тесно. Вы не сможете ни вместе, ни по отдельности. Улыбаетесь, счастливы быть вместе?.. Так вот, сын мой, и ты… – от отвращения даже благородная королева сплюнула на пол. Прислужник готов был поклясться, что это – яд. – Вы познаете каждую каплю моего разочарования, каждую каплю моей обиды и горечи в стократном размере, – гнев, что делал Ее Величество выше, иссяк, теперь она снова была уставшей, морщинистой и довольно некрасивой женщиной, с двумя достоинствами: колдовством и красным цветом волос. Она устало махнула рукой, выходя из тронного зала: - Повесить обоих. Принца вздернули первым. Прислужник закрывал глаза, но никто не дал закрыть ему уши. Предсмертный хрип снился ему во всех последующих жизнях.
***
Где-то у него завалялась подарочная пачка сигарет, еще с первого курса Академии. Одна затяжка, вторая… Как же ему этого не хватало! В эту ночь заснуть не получилось… Почему он всегда вспоминает раньше него?!.. Или нее, несколько раз они были в женском теле. Но всегда одного пола. Противоестественная любовь. Она во все времена такая. Люди стремятся к размножению, к приличию, а все, кто выше этого, их просто растаптывают. Уничтожают, как подрывных элементов. И каждый раз он вспоминал все первым. И каждый раз умирал последним. Сейчас они – жнецы. У них бессмертные души. Но только в случае, если их не проткнут собственной косой или не убьет какой-нибудь пришибленный демон. Это все равно случится. Каждый раз у них будет на любовь не больше трех часов, а может, и трех минут. Тем «девушкам» хватило времени лишь на поцелуй… А потом, потом снова от пятнадцати до тридцати двух лет бесплотной жизни. Никчемной и никому не нужной. Жизни, в которой не делается ничего, кроме попыток вспомнить, почему же иногда бывает так странно… больно… одиноко… Попыток понять, почему же ты чувствуешь потерю, хотя только начал жить?!.. А еще, под боком крутится нечто несуразное с таким же несуразным цветом волос. Вот это в нем оставалось всегда. Во всех видах. Один раз его, ее сожгли из-за этого, приняв за ведьму…
Тогда ему, Уиллу, нет, Ей пришлось узнать и на своей шкуре, что прыжок с Тауэрского моста смертелен для юной девушки. А до этого – пережить костер, все еще ощущая сладость чужих губ на своих… Пачка сигарет закончилась к рассвету.
***
Утром мистер Спирс как всегда был самым первым в офисе, а Сатклифф – последним. Но сегодня Уильям не накричал на него. Он даже будто бы не замечал диспетчера. В том числе и всех его ужимок. Еще одна пачка сигарет закончилась к обеду. Какая ирония, теперь они, вроде как, бессмертны, а еще они в том обществе, где союз двух существ одного пола не только не является противоестественным, но и считается довольно привычным, иногда и одобряемым. И может быть, все дело в том, что он вспомнил уже в достаточно зрелом возрасте?.. При воспоминание о прошлых жизнях у него горели губы. Это было совершенно непередаваемое ощущение.
***
Каждый день он выкуривал почти пачку сигарет. Как же он соскучился по горькому дыму в горле! Этот дым был почти так же прекрасен, как маленькие бесенята, что плясали в глазах у одного несуразного существа с таким же несуразным цветом волос…
***
Уилл пригласил девушку из отдела кадров на свидание. Оливию, девушку с робкой улыбкой и ничем не примечательную внешне. Волосы у нее были русыми, обычными. И глаза не обещали исполнения сокровенных мечтаний… Но Уильям Ти Спирс больше не хотел любить. Он просто хотел жить.