Shut up and start to live forever!
Название: Ты всегда можешь на меня рассчитывать
Автор: Marie Giselle
Бета: Microsoft Office Word + учебник по русскому
Пейринг: Уильям Т. Спирс/Грелль Сатклифф
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, романс, ангст
Размер: макси
Тип: слеш(яой)
Статус: в процессе
Дисклеймер: Джек и Маргарет — мои, остальное, к сожалению, нет. Выгод материальных не извлекаю.
Саммари: Уильям замечает на теле своего друга синяки. Откуда они взялись, и почему Грелль ничего не хочет ему объяснять?
Предупреждения: OOC, OC.
Пролог.
читать дальше
Уильям Т. Спирс был уверен, что с его подчиненным в последнее время происходит что-то странное.
- Диспетчер Сатклифф, что это у вас под левым глазом?
Его собеседник отвел глаза.
- Я… упал.
Уильям подался вперед и впился в него пронзительным взглядом исподлобья.
- Пра-авда? – протянул он, - И каким же образом это произошло?..
- Сегодня утром я шел по коридору. Пол был мокрый. Наверное, совсем недавно делали уборку, вот и… - он решился посмотреть на начальника, но через мгновение стушевался. – Я подошел к своему кабинету и, нагнувшись, стал искать в сумочке ключи. Сам не знаю как, но я, видимо, потерял равновесие.
- А глаз?
- Да, глаз… Ручка! Ручка двери, об нее я и ударился.
- Раз это была ручка двери, то вопрос исчерпан. Но смотри же, если я узнаю, что в этом виноват вовсе не мокрый пол, то мне придется принять меры.
Глаза Грелля взметнулись вверх, и в них читалось одновременно и возмущение, и робость. Казалось, он что-то хотел ответить, его губы задрожали. Уильям откинулся в своем кресле и привычным жестом поправил очки.
- Послушай, ты же знаешь, что можешь всегда на меня рассчитывать. Пожалуйста, не забывай об этом.
Возмущение не исчезло с лица Сатклиффа, наоборот, он поморщился и, резко развернувшись, быстрым шагом направился к выходу из кабинета.
Дверь с грохотом захлопнулась. Уильям Т. Спирс закрыл глаза руками, от чего его очки сдвинулись на лоб. Посидев так около минуты, он мощным усилием воли вернул себя в прежнее состояние отрешенной холодности, стер со стекол очков отпечатки костяшек пальцев и погрузился в работу.
Точно в такой же позе, как и его начальник, уронив голову на руки, сидел за своим столом Грелль Сатклифф. Со своего места Рональд Нокс сверлил его любопытным взглядом. Он был готов поклясться, что только накрашенные ресницы не позволяют диспетчеру расплакаться. Рон не знал о Грелле двух вещей. Первое – он никогда не красит ресницы, потому что они и так длинные и густые. Второе – он никогда не плачет на глазах у других. Впрочем, Нокс еще многого не знал о своем сослуживце.
Ночной Лондон в этот раз казался Уильяму просто отвратительным. В темноте не возможно было разглядеть ничего дальше пары метров, зато все пространство вокруг заполняла удушливая вонь. Крысы сновали туда и обратно, вверху на подоконнике сидела облезлая кошка и протяжно верещала, в углу среди мусора бездомная собака с противным скрежетом обгладывала пустую кость. Здесь было так отвратительно, что даже луна не заглядывала в эту подворотню.
Из-за угла на мостовую упали слабые лучи холодного голубого света – сработал телепорт. Уильям не пошевелился и продолжал смотреть вперед себя невидящим взглядом. Перед ним возник какой-то темный силуэт, и даже во мраке он смог увидеть, как ощерились в улыбке острые белоснежные зубки.
- Уилли, дорогой, ты меня ждал?
Спирс устало закрыл глаза.
- Десять минут опоздания, диспетчер. Вы побили свой рекорд.
- Ну, извини, извини, - быстро заговорила тень, - просто никак не мог подобрать галстук к моей новой кофточке! А так, ты же знаешь, я всегда прихожу раньше!
- До этого дня вы никогда не опаздывали меньше, чем на двенадцать минут. Сегодня вы превзошли сами себя!
- Да ладно, тебе ворчать, я же!..
- К тому же надо отдать вам должное, вы настоящий мастер придумывать оправдания.
Произнося последние слова, Уильям прямо посмотрел в глаза другу. Он заметил, как в темноте они злобно сверкнули.
- Знаешь что, противный книжный червь, - Грелль смаковал каждое слово этого обидного прозвища, но произносил их мягко и немного игриво, - давай лучше заниматься делом! Я ведь тоже могу припомнить тебе кое-какие грешки.
Уильям моргнул и как будто неохотно оторвался от стены, на которую до этого опирался. Две тени двинулись в соседний переулок, который был освещен слабым светом, проникавшим сюда с больших улиц. Старший шинигами извлек откуда-то книгу и раскрыл ее.
- Какие у нас планы на этот вечер? – Грелль повис на его плече.
- Если ты перестанешь загораживать свет, я отвечу.
- Прости, прости!
- Три человека. Пьяная драка. Один скончается из-за проломленного черепа, другого зарежут.
- А третий?
- Третий умрет спустя три часа и двадцать минут от обморожения.
- Три с половиной часа? Торчать тут три с половиной часа?
Уильям промолчал. Он не любил отвечать на глупые вопросы.
- Я не собираюсь здесь до утра оставаться! Разве мы не можем вернуться позже и забрать эту душу?
- Ты прекрасно знаешь, что мы не имеем права отлучаться во время выполнения задания, - Уильям не отрывался от книги, внимательно изучая время происшествия и адрес места назначения.
- Да кто узнает-то? Если конечно ты им не доложишь! Я знаю, ты можешь даже себя заложить, не то, что меня! Прекрати быть таким занудой и начни, наконец, вести себя как нормальный че…
- Если кроме этого тебе больше нечего сказать, тогда, может быть, ты замолчишь, и начнем, наконец, работать, а то из-за тебя мы уже почти опоздали!
Холодный и резкий тон, которым Уильям произнес свое замечание, заставил Грелля прикусить язык. Тот яростно сверлил начальника глазами, но встретив в ответ спокойный вопросительный взгляд, мрачно усмехнувшись, кивнул. Они вдвоем неслышно скользнули на улицы спящего города.
В течение всего пути и в то время, как они собирали души первых двух жертв, Спирс не произнес ни слова. Он молча захлопнул книгу и, слившись со стеной, замер в таком же положении, в каком его немного раньше обнаружил Грелль. Его подчиненный кружил вокруг двух распростертых на земле трупов в поисках места, куда бы он мог сесть. В конце концов он смахнул объедки с перевернутого деревянного ящика, который, по-видимому, служил пьяницам столом, и, брезгливо поморщившись, опустился на него. Несколько минут он ерзал на месте и оглядывался вокруг себя с выражением досады на лице, как будто не находя достойного предмета, на который мог бы обратить свое внимание. Кругом действительно не было ничего интересного: грязный тупик, оканчивающийся глухой стеной дома, заваленный мусором, и три неподвижных тела – два мертвых, одно живое – принадлежащих бродяжкам. И среди всей этой отвратительной обстановки возвышается фигура в длинном черном плаще. Тонкая лучина, воткнутая в щель стены, чудом не погасла, когда три человека боролись друг с другом, и теперь бросала на землю небольшое пятно света. Ее слабый огонек дрожал, и на лице Уильяма плясали тени. Грелль в который раз любовался его тонкими чертами, казавшимися немного острыми из-за странного освещения. Гладкие черные волосы были разделены на пробор и аккуратно уложены, но пара прядей падали на лоб, и эта легкая небрежность оттеняла всю ту аккуратность, даже педантичность, с которой Уильям Т. Спирс оформлял свою маску. Маска эта демонстрировала каждому сдержанного, хладнокровного, требовательного начальника. Когда он смотрел на своих подчиненных, им казалось, что за его глазами находится тонкая, но непроницаемая завеса, которая не дает никому заглянуть в его душу. От этого никогда не покидавшее их ощущение того, что он видит их насквозь, еще больше усиливалось.
Когда-то Грелль и Уильям учились вместе. Недавно они встретились вновь после долгой разлуки. Увидев эту черствую маску, Грелль не узнал своего однокурсника, но все же не побоялся заглянуть глубже. И тогда он нашел в Уильяме заботливого и преданного друга, который, не давая ему никаких поблажек на работе, в любую минуту был готов оказать поддержку. Порой его помощь была просто незаменимой, и Уилл знал об этом и не требовал ничего взамен. Мотивы его поступков Грелль не мог себе объяснить, он только предполагал, что и таким людям, как Спирс, нужны друзья.
Грелль накручивал на палец длинную красную прядь и нетерпеливо вздыхал. Наконец он решился нарушить гнетущее молчание, сделав вид, что никакой ссоры между ними не произошло:
- Уилли, а как твои дела?
- Спасибо, хорошо.
- Нет, я серьезно! Купил новый… что ты там хотел купить?
- Шкаф. Да, купил.
- И какого цвета?
- Белый.
- Бе-елый? Да, у тебя, прям, жилище настоящего бога – все белоснежное!
- Не все. Пол в спальне черный. Кровать черная.
- Да я ведь не был в твоей спальне, откуда мне знать!
- Был. Только сначала ты был очень пьяный и спал непробудным сном, а с утра тебе было так плохо, что я не удивляюсь тому, что ты ничего не помнишь!
- Да? – Грелль очень выразительно удивился и принялся эффектно почесывать затылок, - Это было? Ну ладно, я поверю тебе на слово!
Они еще немного помолчали.
- Твой глаз… Это точно была дверная ручка?
- Точно!
- Ладно, как хочешь.
Грелль насупился. Если бы все действительно было так, как он хотел! Огонек лучины задрожал сильнее и погас. Место действий погрузилось во тьму.
Глава 1.
читать дальше
Грелль, сгорбившись, сидел за столом, подперев одной рукой голову, другой лениво помешивал кофе в пластиковом стаканчике. Он искал тему для беседы. Под столом его нога быстро раскачивалась из стороны в сторону. Но каждый раз, когда она задевала Уильяма, тот только отодвигал свою ногу по дальше, но не менял положения туловища и не прекращал чтение документов. Грелль обреченно вздохнул.
- Ну Уи-илли… - протянул он, - брось читать свои бумаги. Если ты сейчас же не поговоришь со мной, я очень сильно обижусь и объявлю тебе вечный бойкот!
Угроза не подействовала – хмурый, очень занятый Т. Спирс и бровью не повел. Но Сатклифф не собирался сдаваться.
- Уи-льям, хва-тит, - произнес он по слогам.
И снова никакой реакции. На мгновение взгляд Грелля замер, как будто он примеривался к чему-то, а затем он резко поднялся со своего места и выдернул из рук друга толстую папку. Изумленный Уильям поднял глаза и очень хотел придать своему лицу строгое выражение, но у него это не получилось. Скрип резко отодвинутого стула заставил всех в кафетерии оглянуться на эту пару. Два жнеца замерли в странном положении: один из них сидел, немного наклонившись вперед, с рукой, вытянутой вперед, и пальцами, сложенными вместе, как будто продолжал сжимать в них документы; второй навис над ним, опираясь левой рукой на стол, в правой держал документы, подняв их высоко над головой. Он дерзко и с вызовом смотрел на Уильяма. Эта картина не менялась в течение полминуты, и когда давно уже никто не смотрел на них, старший жнец, опустив голову, устало проговорил:
- Хорошо, твоя взяла. Давай поговорим.
- Так-то!
Грелль сел, прижимая отнятую папку к груди, но так и не смог придумать, что ему говорить дальше. Между ними снова повисло молчание. Уильям, морщась, допивал остывший кофе. Спустя несколько минут он, пристально глядя в окно, произнес тихим голосом:
- Осень заканчивается. Впереди зима.
- Что? Прости, я не расслышал! – Грелль так же блуждал мыслями где-то далеко.
- Я говорю, холода наступают. Сможем ли мы пережить эту долгую зиму?
- Да, да, конечно! – Сатклифф совсем не понял, что он имеет в виду.
Уильям шагал по длинному широкому коридору, направляясь в свой кабинет. Сзади него семенил на своих высоких каблучках улыбающийся Грелль – он всегда так забавно провожал его до самой двери, возбужденно делясь своими планами на вечер. Сегодня Грелль рассказывал, что собирается оправиться в огромный торговый центр и пробыть там до самого его закрытия, то есть, до глубокой ночи. Но коридор каждый раз заканчивался, и приходилось прощаться с другом и возвращаться к работе.
- Тогда, до завтра. Я думаю, я сегодня задержусь немного. Приятно тебе провести время!
Грелль ответил ему грустной улыбкой. Уильям повернулся к нему спиной и нажал на дверную ручку. И тут Сатклифф вспомнил что-то важное и, резко выбросив вперед руку, захлопнул приоткрытую дверь. Чтобы протянуть папку перед носом у Спирса, он практически обнял его.
- Ты ничего не забыл, Уилли? – тихо произнес Грелль, почти касаясь губами его плеча.
Уильям вздрогнул. Мгновение он собирался с мыслями, а потом произнес свой вопрос таким тоном, от которого у Грелля все внутри похолодело:
- Диспетчер Сатклиф, что это?
Грелль нервно сглотнул - так Уилл обращался к нему только тогда, когда был очень зол. Эта холодная ярость обычно звучала в его голосе только при разговоре с другими подчиненными, и случалось это довольно редко. Грелль попытался сделать вид, что ничего не понимает, заранее зная, что этот трюк ему не поможет:
- О чем ты? Это бумаги, которые я забрал у тебя в кафе.
- Я о другом спрашиваю. Что это у вас на руке?
Сердце Грелля провалилось в пустоту – Уильям не должен был это увидеть. Когда Грелль вытянул руку, манжета его рубашки сместилась вверх, обнажив небольшие красные отметины вокруг запястья. Он возвратил рукав в прежнее положение.
- Ничего.
- Ничего? Судя по размерам, они появились сегодня утром. Кто это сделал?
Грелль, не поднимая взгляда, продолжал теребить манжету и молчал. Его начальник схватил кисть его руки и дернул ее в сторону.
- Я спрашиваю, кто сделал это с тобой! Отвечай!
- Нокс поддержал меня, когда я чуть не упал с лестницы! С кем не бывает! В чем дело, я не понимаю?!
Неожиданно на лице Уильяма отразилась печаль, и он сказал, резко понизив голос:
- Почему ты просто не скажешь мне? Ты можешь всегда…
Не дослушав его, Грель бросился прочь, швырнув папку в лицо своему другу.
- Я все равно обо всем узнаю! – догнал его громкий крик, когда он скрывался за дверью своего кабинета.
«Узнаешь, как же!» - еле слышно процедил сквозь зубы красноволосый жнец, захлопнув за собой дверь кабинета и навалившись на нее всем телом. В последнее время они так часто ссорятся! И угораздило же его выставить на всеобщее обозрение эти синяки! Теперь неизвестно, простит ли Уильям его, или они уже навсегда перестанут быть друзьями. Как глупо, как неуклюже получилось, а все из-за того, что в его обществе Грелль может позволить себе немного расслабиться и вести себя более раскрепощено, нежели с другими. Но всему этому пришел конец! Не будет у него больше верного друга, к которому можно было прийти, громко жалуясь на свою тяжелую судьбу, и найти в нем самого внимательного слушателя, самого заинтересованного собеседника, самого терпеливого психотерапевта! Кто теперь будет спасать его, тонущего в пучине одиночества?! Ни-кто.
- Черт! – вскрикнул Грелль и со всей силы ударил ладонью по стене. – Черт! Черт! Черт!
И он сполз вниз, не обращая внимания на крики Рональда, присутствие которого даже не заметил.
Уильям Т. Спирс сидел, развалившись в кресле, и сквозь оконное стекло сверлил взглядом стену противоположного здания. Он снова и снова прокручивал в голове события последних недель. Все было странно. Грелль больше не радовался хорошей погоде, не стучал в дверь так оглушительно и не впархивал в его кабинет по утрам, чтобы поздороваться и пожелать приятного дня. И его шутки, порой такие колкие, даже обидные, стали теперь редкими и осторожными. Что это значит? Что в конце концов с ним происходит?! Уилл часто задавал себе этот вопрос. А потом появились эти синяки, и он прямо спросил Грелля обо всем. Глупая ложь, которая последовала в ответ, страшно его разозлила. День и ночь он не находил себе места, пытаясь разгадать причину перемен, которые произошли с его другом. Единственным другом.
Они познакомились в Академии, учились на одной параллели, а затем на выпускных экзаменах выполняли задания в паре. В то время они почти не сблизились, но Уилл хорошо изучил своего напарника. Тогда Грелль был звездой, легендой Академии, все обожали его и терпели его маленькие выходки. Во время лекции он мог спокойно встать, заявить, что рассказ преподавателя кажется ему невероятно скучным, и покинуть аудиторию. Если на экзамене он испытывал трудности, ему помогали, но это случалось редко. Не понятно, когда он успевал учиться – он посещал все модные вечеринки – но в нужный момент Грелль Сатклифф демонстрировал безупречные знания, оставаясь в этом, как и во всем другом, недостижимым идеалом для окружающих. Все были знакомы с ним – он был знаком со всеми. Он знал все и обо всех. Он всегда получал то, чего хотел. Он никого никогда не унижал, порой заступался за тех, кто несправедливо терпел унижение от других. Он никому не позволял запятнать свою репутацию самого выдающегося человека во всей Академии.
Его максимализм, стремление быть всеобщим любимцем вызывало у Уильяма опасения, что Грелль не сможет найти свое место во взрослой жизни. Если в юном возрасте многие создают себе кумиров, покланяются и подражают им, то, повзрослев, они становятся более внимательными в выборе своих симпатий. Эти люди начинают ценить в других не способность придумывать искрометные шутки, а умение разумно вести дела. Тем, с кем можно незабываемо провести свободное время, они предпочитают тех, кто умеет хорошо работать, и именно их приглашают в свои компании и предлагают повышение. Знания без желания и умения приложить их на практике больше ничего не значат. Они берут людей достаточно усидчивых, чтобы те могли самостоятельно повышать свой профессиональный уровень. Хорошим работникам необходимо признавать авторитет начальника, ладить с коллективом и уметь иногда оставить при себе некоторые мысли. Грелль же всего этого не умел.
Уильям был рад, что Сатклиффа направили на работу в его отдел. Вспоминая его задор и вечное стремление быть первым, он предвкушал появление ценного сотрудника. Он никогда не думал, что тогда его предположения оказались так близки к истине. По-прошествии нескольких веков от прежнего Грелля осталась только его причудливая манера одеваться. Он так же обожал все оттенки красного, выбирал самые женственные модели, носил высокие каблуки. В остальном его было невозможно узнать! Его все так же не волновало, какого мнения о нем окружающие, но теперь он не стремился вызывать в них сильные чувства. Раньше его либо обожали, либо ненавидели, а сейчас он мог спокойно позволить кому-то вовсе не думать о нем. Он все еще пытался быть независимым, но выражал это лишь тем, что отказывался выполнять некоторые поручения или не сдавал отчеты в срок. Казалось, что Грелль Сатклифф никогда больше не будет таким, как раньше.
Увидев однажды, что у его нового подчиненного возникли проблемы с выполнением какой-то работы, Уилл предложил ему свою помощь. Тогда Грелль поднял на него свои прекрасные зеленые глаза и улыбнулся невероятно жалкой улыбкой, в которой сквозило полное отчаяния признание в собственном бессилии. Оказалось, что он не обладает многими базовыми знаниями. На вопрос о том, как же он сдал выпускные экзамены на высший балл, он тяжело вздохнул и сказал, что тогда не считал эту информацию полезной и, закончив Академию, просто выкинул ее из головы. С тех пор Уильям стал часто помогать ему, и Грелль постепенно стал лучше выполнять свои задания и писать более аккуратные отчеты. Старательности ему было не занимать, и это радовало Уилла. Со временем они стали проводить вместе все больше и больше времени, тогда он заметил, как каждый раз, вспоминая годы совместной учебы, Грелль грустно вздыхает. И однажды тот произнес:
- Сильно я изменился, правда?
Это произошло ясным зимним днем, примерно год назад, когда они сидели в кафе на подоконнике и пили горячий чай, который сами себе заварили, потому что никого больше не было на рабочем месте. Был канун Рождества, и им обоим некуда было идти. Уильям и так проводил на работе все свободное время и не мог придумать, чем бы занять целый свободный день. Рано утром он привычной дорогой пришел сюда и здесь обнаружил Грелля, который заявил, что ему тоже было абсолютно нечем заняться, поэтому он и «явился на работу в ожидании чего-нибудь интересненького». Уилл не стал высказывать своих сомнений, ведь он прекрасно понял, чего или, вернее, кого ждал Сатклифф. И он знал, что тот не захочет услышать в ответ на свой вопрос ложь или лесть.
- Изменился. Мы все меняемся, с этим уж ничего не поделаешь. Но когда я смотрю на тебя, я вижу того же Грелля, что учился вместе со мной в Академии. Для меня ты остался прежним.
Рыжий шинигами расплылся в благодарной улыбке.
- Спасибо, Уилли.
Тогда он в первый раз назвал Спирса этим именем.
Оба жнеца ждали следующего утра с тревогой. Уильям продолжал злиться на Грелля, но больше всего он хотел узнать причину его изменившегося поведения. Тот же, в свою очередь, желал примирения, но был готов пойти на все, чтобы сохранить свою тайну.
Диспетчер Сатклифф медленно проплыл по коридору и остановился у заветной двери. Из комнаты не доносилось ни звука. «Может быть, он еще не пришел?» - подумал Грелль. Он повернул ручку двери и понял, что Уилл находится на своем рабочем месте. «А вдруг он совсем не хочет меня видеть? После вчерашнего ему, скорее всего, совсем не хочется со мной разговаривать. Даже если он сейчас не прогонит меня, даже если простит, то рано или поздно снова станет задавать мне те же вопросы. Ну что, что я могу ему ответить? Что желаю ему только добра и поэтому не могу ничего рассказать? Он снова разозлится. Так не может больше продолжаться!» Противоречивые мысли еще какое-то время боролись в его голове, но, в конце концов, Грелль сдался, отпустил ручку и, надеясь, что начальник ничего не заметил, тихо и поспешно удалился.
Уильям уже давно напряженно наблюдал за дверью. Когда ручка повернулась, его сердце замерло, и не заметно для самого себя он нахмурился. Прошли долгие десять секунд, и она вернулась в прежнее положение, и в коридоре раздались и затихли вдали легкие шаги. «Не хочет со мной мириться? Значит, все еще не доверяет мне! Раз так, то пусть сам решает свои проблемы, больше я не буду ему навязываться».
Автор: Marie Giselle
Бета: Microsoft Office Word + учебник по русскому
Пейринг: Уильям Т. Спирс/Грелль Сатклифф
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, романс, ангст
Размер: макси
Тип: слеш(яой)
Статус: в процессе
Дисклеймер: Джек и Маргарет — мои, остальное, к сожалению, нет. Выгод материальных не извлекаю.
Саммари: Уильям замечает на теле своего друга синяки. Откуда они взялись, и почему Грелль ничего не хочет ему объяснять?
Предупреждения: OOC, OC.
Пролог.
читать дальше
Уильям Т. Спирс был уверен, что с его подчиненным в последнее время происходит что-то странное.
- Диспетчер Сатклифф, что это у вас под левым глазом?
Его собеседник отвел глаза.
- Я… упал.
Уильям подался вперед и впился в него пронзительным взглядом исподлобья.
- Пра-авда? – протянул он, - И каким же образом это произошло?..
- Сегодня утром я шел по коридору. Пол был мокрый. Наверное, совсем недавно делали уборку, вот и… - он решился посмотреть на начальника, но через мгновение стушевался. – Я подошел к своему кабинету и, нагнувшись, стал искать в сумочке ключи. Сам не знаю как, но я, видимо, потерял равновесие.
- А глаз?
- Да, глаз… Ручка! Ручка двери, об нее я и ударился.
- Раз это была ручка двери, то вопрос исчерпан. Но смотри же, если я узнаю, что в этом виноват вовсе не мокрый пол, то мне придется принять меры.
Глаза Грелля взметнулись вверх, и в них читалось одновременно и возмущение, и робость. Казалось, он что-то хотел ответить, его губы задрожали. Уильям откинулся в своем кресле и привычным жестом поправил очки.
- Послушай, ты же знаешь, что можешь всегда на меня рассчитывать. Пожалуйста, не забывай об этом.
Возмущение не исчезло с лица Сатклиффа, наоборот, он поморщился и, резко развернувшись, быстрым шагом направился к выходу из кабинета.
Дверь с грохотом захлопнулась. Уильям Т. Спирс закрыл глаза руками, от чего его очки сдвинулись на лоб. Посидев так около минуты, он мощным усилием воли вернул себя в прежнее состояние отрешенной холодности, стер со стекол очков отпечатки костяшек пальцев и погрузился в работу.
Точно в такой же позе, как и его начальник, уронив голову на руки, сидел за своим столом Грелль Сатклифф. Со своего места Рональд Нокс сверлил его любопытным взглядом. Он был готов поклясться, что только накрашенные ресницы не позволяют диспетчеру расплакаться. Рон не знал о Грелле двух вещей. Первое – он никогда не красит ресницы, потому что они и так длинные и густые. Второе – он никогда не плачет на глазах у других. Впрочем, Нокс еще многого не знал о своем сослуживце.
Ночной Лондон в этот раз казался Уильяму просто отвратительным. В темноте не возможно было разглядеть ничего дальше пары метров, зато все пространство вокруг заполняла удушливая вонь. Крысы сновали туда и обратно, вверху на подоконнике сидела облезлая кошка и протяжно верещала, в углу среди мусора бездомная собака с противным скрежетом обгладывала пустую кость. Здесь было так отвратительно, что даже луна не заглядывала в эту подворотню.
Из-за угла на мостовую упали слабые лучи холодного голубого света – сработал телепорт. Уильям не пошевелился и продолжал смотреть вперед себя невидящим взглядом. Перед ним возник какой-то темный силуэт, и даже во мраке он смог увидеть, как ощерились в улыбке острые белоснежные зубки.
- Уилли, дорогой, ты меня ждал?
Спирс устало закрыл глаза.
- Десять минут опоздания, диспетчер. Вы побили свой рекорд.
- Ну, извини, извини, - быстро заговорила тень, - просто никак не мог подобрать галстук к моей новой кофточке! А так, ты же знаешь, я всегда прихожу раньше!
- До этого дня вы никогда не опаздывали меньше, чем на двенадцать минут. Сегодня вы превзошли сами себя!
- Да ладно, тебе ворчать, я же!..
- К тому же надо отдать вам должное, вы настоящий мастер придумывать оправдания.
Произнося последние слова, Уильям прямо посмотрел в глаза другу. Он заметил, как в темноте они злобно сверкнули.
- Знаешь что, противный книжный червь, - Грелль смаковал каждое слово этого обидного прозвища, но произносил их мягко и немного игриво, - давай лучше заниматься делом! Я ведь тоже могу припомнить тебе кое-какие грешки.
Уильям моргнул и как будто неохотно оторвался от стены, на которую до этого опирался. Две тени двинулись в соседний переулок, который был освещен слабым светом, проникавшим сюда с больших улиц. Старший шинигами извлек откуда-то книгу и раскрыл ее.
- Какие у нас планы на этот вечер? – Грелль повис на его плече.
- Если ты перестанешь загораживать свет, я отвечу.
- Прости, прости!
- Три человека. Пьяная драка. Один скончается из-за проломленного черепа, другого зарежут.
- А третий?
- Третий умрет спустя три часа и двадцать минут от обморожения.
- Три с половиной часа? Торчать тут три с половиной часа?
Уильям промолчал. Он не любил отвечать на глупые вопросы.
- Я не собираюсь здесь до утра оставаться! Разве мы не можем вернуться позже и забрать эту душу?
- Ты прекрасно знаешь, что мы не имеем права отлучаться во время выполнения задания, - Уильям не отрывался от книги, внимательно изучая время происшествия и адрес места назначения.
- Да кто узнает-то? Если конечно ты им не доложишь! Я знаю, ты можешь даже себя заложить, не то, что меня! Прекрати быть таким занудой и начни, наконец, вести себя как нормальный че…
- Если кроме этого тебе больше нечего сказать, тогда, может быть, ты замолчишь, и начнем, наконец, работать, а то из-за тебя мы уже почти опоздали!
Холодный и резкий тон, которым Уильям произнес свое замечание, заставил Грелля прикусить язык. Тот яростно сверлил начальника глазами, но встретив в ответ спокойный вопросительный взгляд, мрачно усмехнувшись, кивнул. Они вдвоем неслышно скользнули на улицы спящего города.
В течение всего пути и в то время, как они собирали души первых двух жертв, Спирс не произнес ни слова. Он молча захлопнул книгу и, слившись со стеной, замер в таком же положении, в каком его немного раньше обнаружил Грелль. Его подчиненный кружил вокруг двух распростертых на земле трупов в поисках места, куда бы он мог сесть. В конце концов он смахнул объедки с перевернутого деревянного ящика, который, по-видимому, служил пьяницам столом, и, брезгливо поморщившись, опустился на него. Несколько минут он ерзал на месте и оглядывался вокруг себя с выражением досады на лице, как будто не находя достойного предмета, на который мог бы обратить свое внимание. Кругом действительно не было ничего интересного: грязный тупик, оканчивающийся глухой стеной дома, заваленный мусором, и три неподвижных тела – два мертвых, одно живое – принадлежащих бродяжкам. И среди всей этой отвратительной обстановки возвышается фигура в длинном черном плаще. Тонкая лучина, воткнутая в щель стены, чудом не погасла, когда три человека боролись друг с другом, и теперь бросала на землю небольшое пятно света. Ее слабый огонек дрожал, и на лице Уильяма плясали тени. Грелль в который раз любовался его тонкими чертами, казавшимися немного острыми из-за странного освещения. Гладкие черные волосы были разделены на пробор и аккуратно уложены, но пара прядей падали на лоб, и эта легкая небрежность оттеняла всю ту аккуратность, даже педантичность, с которой Уильям Т. Спирс оформлял свою маску. Маска эта демонстрировала каждому сдержанного, хладнокровного, требовательного начальника. Когда он смотрел на своих подчиненных, им казалось, что за его глазами находится тонкая, но непроницаемая завеса, которая не дает никому заглянуть в его душу. От этого никогда не покидавшее их ощущение того, что он видит их насквозь, еще больше усиливалось.
Когда-то Грелль и Уильям учились вместе. Недавно они встретились вновь после долгой разлуки. Увидев эту черствую маску, Грелль не узнал своего однокурсника, но все же не побоялся заглянуть глубже. И тогда он нашел в Уильяме заботливого и преданного друга, который, не давая ему никаких поблажек на работе, в любую минуту был готов оказать поддержку. Порой его помощь была просто незаменимой, и Уилл знал об этом и не требовал ничего взамен. Мотивы его поступков Грелль не мог себе объяснить, он только предполагал, что и таким людям, как Спирс, нужны друзья.
Грелль накручивал на палец длинную красную прядь и нетерпеливо вздыхал. Наконец он решился нарушить гнетущее молчание, сделав вид, что никакой ссоры между ними не произошло:
- Уилли, а как твои дела?
- Спасибо, хорошо.
- Нет, я серьезно! Купил новый… что ты там хотел купить?
- Шкаф. Да, купил.
- И какого цвета?
- Белый.
- Бе-елый? Да, у тебя, прям, жилище настоящего бога – все белоснежное!
- Не все. Пол в спальне черный. Кровать черная.
- Да я ведь не был в твоей спальне, откуда мне знать!
- Был. Только сначала ты был очень пьяный и спал непробудным сном, а с утра тебе было так плохо, что я не удивляюсь тому, что ты ничего не помнишь!
- Да? – Грелль очень выразительно удивился и принялся эффектно почесывать затылок, - Это было? Ну ладно, я поверю тебе на слово!
Они еще немного помолчали.
- Твой глаз… Это точно была дверная ручка?
- Точно!
- Ладно, как хочешь.
Грелль насупился. Если бы все действительно было так, как он хотел! Огонек лучины задрожал сильнее и погас. Место действий погрузилось во тьму.
Глава 1.
читать дальше
Грелль, сгорбившись, сидел за столом, подперев одной рукой голову, другой лениво помешивал кофе в пластиковом стаканчике. Он искал тему для беседы. Под столом его нога быстро раскачивалась из стороны в сторону. Но каждый раз, когда она задевала Уильяма, тот только отодвигал свою ногу по дальше, но не менял положения туловища и не прекращал чтение документов. Грелль обреченно вздохнул.
- Ну Уи-илли… - протянул он, - брось читать свои бумаги. Если ты сейчас же не поговоришь со мной, я очень сильно обижусь и объявлю тебе вечный бойкот!
Угроза не подействовала – хмурый, очень занятый Т. Спирс и бровью не повел. Но Сатклифф не собирался сдаваться.
- Уи-льям, хва-тит, - произнес он по слогам.
И снова никакой реакции. На мгновение взгляд Грелля замер, как будто он примеривался к чему-то, а затем он резко поднялся со своего места и выдернул из рук друга толстую папку. Изумленный Уильям поднял глаза и очень хотел придать своему лицу строгое выражение, но у него это не получилось. Скрип резко отодвинутого стула заставил всех в кафетерии оглянуться на эту пару. Два жнеца замерли в странном положении: один из них сидел, немного наклонившись вперед, с рукой, вытянутой вперед, и пальцами, сложенными вместе, как будто продолжал сжимать в них документы; второй навис над ним, опираясь левой рукой на стол, в правой держал документы, подняв их высоко над головой. Он дерзко и с вызовом смотрел на Уильяма. Эта картина не менялась в течение полминуты, и когда давно уже никто не смотрел на них, старший жнец, опустив голову, устало проговорил:
- Хорошо, твоя взяла. Давай поговорим.
- Так-то!
Грелль сел, прижимая отнятую папку к груди, но так и не смог придумать, что ему говорить дальше. Между ними снова повисло молчание. Уильям, морщась, допивал остывший кофе. Спустя несколько минут он, пристально глядя в окно, произнес тихим голосом:
- Осень заканчивается. Впереди зима.
- Что? Прости, я не расслышал! – Грелль так же блуждал мыслями где-то далеко.
- Я говорю, холода наступают. Сможем ли мы пережить эту долгую зиму?
- Да, да, конечно! – Сатклифф совсем не понял, что он имеет в виду.
Уильям шагал по длинному широкому коридору, направляясь в свой кабинет. Сзади него семенил на своих высоких каблучках улыбающийся Грелль – он всегда так забавно провожал его до самой двери, возбужденно делясь своими планами на вечер. Сегодня Грелль рассказывал, что собирается оправиться в огромный торговый центр и пробыть там до самого его закрытия, то есть, до глубокой ночи. Но коридор каждый раз заканчивался, и приходилось прощаться с другом и возвращаться к работе.
- Тогда, до завтра. Я думаю, я сегодня задержусь немного. Приятно тебе провести время!
Грелль ответил ему грустной улыбкой. Уильям повернулся к нему спиной и нажал на дверную ручку. И тут Сатклифф вспомнил что-то важное и, резко выбросив вперед руку, захлопнул приоткрытую дверь. Чтобы протянуть папку перед носом у Спирса, он практически обнял его.
- Ты ничего не забыл, Уилли? – тихо произнес Грелль, почти касаясь губами его плеча.
Уильям вздрогнул. Мгновение он собирался с мыслями, а потом произнес свой вопрос таким тоном, от которого у Грелля все внутри похолодело:
- Диспетчер Сатклиф, что это?
Грелль нервно сглотнул - так Уилл обращался к нему только тогда, когда был очень зол. Эта холодная ярость обычно звучала в его голосе только при разговоре с другими подчиненными, и случалось это довольно редко. Грелль попытался сделать вид, что ничего не понимает, заранее зная, что этот трюк ему не поможет:
- О чем ты? Это бумаги, которые я забрал у тебя в кафе.
- Я о другом спрашиваю. Что это у вас на руке?
Сердце Грелля провалилось в пустоту – Уильям не должен был это увидеть. Когда Грелль вытянул руку, манжета его рубашки сместилась вверх, обнажив небольшие красные отметины вокруг запястья. Он возвратил рукав в прежнее положение.
- Ничего.
- Ничего? Судя по размерам, они появились сегодня утром. Кто это сделал?
Грелль, не поднимая взгляда, продолжал теребить манжету и молчал. Его начальник схватил кисть его руки и дернул ее в сторону.
- Я спрашиваю, кто сделал это с тобой! Отвечай!
- Нокс поддержал меня, когда я чуть не упал с лестницы! С кем не бывает! В чем дело, я не понимаю?!
Неожиданно на лице Уильяма отразилась печаль, и он сказал, резко понизив голос:
- Почему ты просто не скажешь мне? Ты можешь всегда…
Не дослушав его, Грель бросился прочь, швырнув папку в лицо своему другу.
- Я все равно обо всем узнаю! – догнал его громкий крик, когда он скрывался за дверью своего кабинета.
«Узнаешь, как же!» - еле слышно процедил сквозь зубы красноволосый жнец, захлопнув за собой дверь кабинета и навалившись на нее всем телом. В последнее время они так часто ссорятся! И угораздило же его выставить на всеобщее обозрение эти синяки! Теперь неизвестно, простит ли Уильям его, или они уже навсегда перестанут быть друзьями. Как глупо, как неуклюже получилось, а все из-за того, что в его обществе Грелль может позволить себе немного расслабиться и вести себя более раскрепощено, нежели с другими. Но всему этому пришел конец! Не будет у него больше верного друга, к которому можно было прийти, громко жалуясь на свою тяжелую судьбу, и найти в нем самого внимательного слушателя, самого заинтересованного собеседника, самого терпеливого психотерапевта! Кто теперь будет спасать его, тонущего в пучине одиночества?! Ни-кто.
- Черт! – вскрикнул Грелль и со всей силы ударил ладонью по стене. – Черт! Черт! Черт!
И он сполз вниз, не обращая внимания на крики Рональда, присутствие которого даже не заметил.
Уильям Т. Спирс сидел, развалившись в кресле, и сквозь оконное стекло сверлил взглядом стену противоположного здания. Он снова и снова прокручивал в голове события последних недель. Все было странно. Грелль больше не радовался хорошей погоде, не стучал в дверь так оглушительно и не впархивал в его кабинет по утрам, чтобы поздороваться и пожелать приятного дня. И его шутки, порой такие колкие, даже обидные, стали теперь редкими и осторожными. Что это значит? Что в конце концов с ним происходит?! Уилл часто задавал себе этот вопрос. А потом появились эти синяки, и он прямо спросил Грелля обо всем. Глупая ложь, которая последовала в ответ, страшно его разозлила. День и ночь он не находил себе места, пытаясь разгадать причину перемен, которые произошли с его другом. Единственным другом.
Они познакомились в Академии, учились на одной параллели, а затем на выпускных экзаменах выполняли задания в паре. В то время они почти не сблизились, но Уилл хорошо изучил своего напарника. Тогда Грелль был звездой, легендой Академии, все обожали его и терпели его маленькие выходки. Во время лекции он мог спокойно встать, заявить, что рассказ преподавателя кажется ему невероятно скучным, и покинуть аудиторию. Если на экзамене он испытывал трудности, ему помогали, но это случалось редко. Не понятно, когда он успевал учиться – он посещал все модные вечеринки – но в нужный момент Грелль Сатклифф демонстрировал безупречные знания, оставаясь в этом, как и во всем другом, недостижимым идеалом для окружающих. Все были знакомы с ним – он был знаком со всеми. Он знал все и обо всех. Он всегда получал то, чего хотел. Он никого никогда не унижал, порой заступался за тех, кто несправедливо терпел унижение от других. Он никому не позволял запятнать свою репутацию самого выдающегося человека во всей Академии.
Его максимализм, стремление быть всеобщим любимцем вызывало у Уильяма опасения, что Грелль не сможет найти свое место во взрослой жизни. Если в юном возрасте многие создают себе кумиров, покланяются и подражают им, то, повзрослев, они становятся более внимательными в выборе своих симпатий. Эти люди начинают ценить в других не способность придумывать искрометные шутки, а умение разумно вести дела. Тем, с кем можно незабываемо провести свободное время, они предпочитают тех, кто умеет хорошо работать, и именно их приглашают в свои компании и предлагают повышение. Знания без желания и умения приложить их на практике больше ничего не значат. Они берут людей достаточно усидчивых, чтобы те могли самостоятельно повышать свой профессиональный уровень. Хорошим работникам необходимо признавать авторитет начальника, ладить с коллективом и уметь иногда оставить при себе некоторые мысли. Грелль же всего этого не умел.
Уильям был рад, что Сатклиффа направили на работу в его отдел. Вспоминая его задор и вечное стремление быть первым, он предвкушал появление ценного сотрудника. Он никогда не думал, что тогда его предположения оказались так близки к истине. По-прошествии нескольких веков от прежнего Грелля осталась только его причудливая манера одеваться. Он так же обожал все оттенки красного, выбирал самые женственные модели, носил высокие каблуки. В остальном его было невозможно узнать! Его все так же не волновало, какого мнения о нем окружающие, но теперь он не стремился вызывать в них сильные чувства. Раньше его либо обожали, либо ненавидели, а сейчас он мог спокойно позволить кому-то вовсе не думать о нем. Он все еще пытался быть независимым, но выражал это лишь тем, что отказывался выполнять некоторые поручения или не сдавал отчеты в срок. Казалось, что Грелль Сатклифф никогда больше не будет таким, как раньше.
Увидев однажды, что у его нового подчиненного возникли проблемы с выполнением какой-то работы, Уилл предложил ему свою помощь. Тогда Грелль поднял на него свои прекрасные зеленые глаза и улыбнулся невероятно жалкой улыбкой, в которой сквозило полное отчаяния признание в собственном бессилии. Оказалось, что он не обладает многими базовыми знаниями. На вопрос о том, как же он сдал выпускные экзамены на высший балл, он тяжело вздохнул и сказал, что тогда не считал эту информацию полезной и, закончив Академию, просто выкинул ее из головы. С тех пор Уильям стал часто помогать ему, и Грелль постепенно стал лучше выполнять свои задания и писать более аккуратные отчеты. Старательности ему было не занимать, и это радовало Уилла. Со временем они стали проводить вместе все больше и больше времени, тогда он заметил, как каждый раз, вспоминая годы совместной учебы, Грелль грустно вздыхает. И однажды тот произнес:
- Сильно я изменился, правда?
Это произошло ясным зимним днем, примерно год назад, когда они сидели в кафе на подоконнике и пили горячий чай, который сами себе заварили, потому что никого больше не было на рабочем месте. Был канун Рождества, и им обоим некуда было идти. Уильям и так проводил на работе все свободное время и не мог придумать, чем бы занять целый свободный день. Рано утром он привычной дорогой пришел сюда и здесь обнаружил Грелля, который заявил, что ему тоже было абсолютно нечем заняться, поэтому он и «явился на работу в ожидании чего-нибудь интересненького». Уилл не стал высказывать своих сомнений, ведь он прекрасно понял, чего или, вернее, кого ждал Сатклифф. И он знал, что тот не захочет услышать в ответ на свой вопрос ложь или лесть.
- Изменился. Мы все меняемся, с этим уж ничего не поделаешь. Но когда я смотрю на тебя, я вижу того же Грелля, что учился вместе со мной в Академии. Для меня ты остался прежним.
Рыжий шинигами расплылся в благодарной улыбке.
- Спасибо, Уилли.
Тогда он в первый раз назвал Спирса этим именем.
Оба жнеца ждали следующего утра с тревогой. Уильям продолжал злиться на Грелля, но больше всего он хотел узнать причину его изменившегося поведения. Тот же, в свою очередь, желал примирения, но был готов пойти на все, чтобы сохранить свою тайну.
Диспетчер Сатклифф медленно проплыл по коридору и остановился у заветной двери. Из комнаты не доносилось ни звука. «Может быть, он еще не пришел?» - подумал Грелль. Он повернул ручку двери и понял, что Уилл находится на своем рабочем месте. «А вдруг он совсем не хочет меня видеть? После вчерашнего ему, скорее всего, совсем не хочется со мной разговаривать. Даже если он сейчас не прогонит меня, даже если простит, то рано или поздно снова станет задавать мне те же вопросы. Ну что, что я могу ему ответить? Что желаю ему только добра и поэтому не могу ничего рассказать? Он снова разозлится. Так не может больше продолжаться!» Противоречивые мысли еще какое-то время боролись в его голове, но, в конце концов, Грелль сдался, отпустил ручку и, надеясь, что начальник ничего не заметил, тихо и поспешно удалился.
Уильям уже давно напряженно наблюдал за дверью. Когда ручка повернулась, его сердце замерло, и не заметно для самого себя он нахмурился. Прошли долгие десять секунд, и она вернулась в прежнее положение, и в коридоре раздались и затихли вдали легкие шаги. «Не хочет со мной мириться? Значит, все еще не доверяет мне! Раз так, то пусть сам решает свои проблемы, больше я не буду ему навязываться».
Вопрос: Оценка:
| 1. 1 балл | 1 | (4.35%) | |
| 2. 2 балла | 1 | (4.35%) | |
| 3. 3 балла | 5 | (21.74%) | |
| 4. 4 балла | 5 | (21.74%) | |
| 5. 5 баллов | 11 | (47.83%) | |
| Всего: | 23 | ||
@темы: William T. Spears, Z, Grell Sutcliff, fanfiction
-
-
05.10.2011 в 21:04А пропись неплохая. И хочется узнать, что будет дальше...
-
-
06.10.2011 в 19:18-
-
08.10.2011 в 01:28Скажем так, саммари и завязка мне понравились, но вот в развертке вещь смотрится куда хуже. Пора заводить живую бету. Все-таки, слово "поклоняться" происходит от сова "поклон", а не "клан", а в слове "никто" два слога, а не три.
-
-
08.10.2011 в 12:58Очень интересно в чем тут дело.
Скажем так, саммари и завязка мне понравились
Спасибо! Я так рада! Для меня это невероятно важно!
Уважаемая Adrilll, огромное спасибо за аргументированную критику!
Я, конечно, знаю, что в слове никто два слога, я в последний момент исправила, мне почему-то не понравилось, как "ни-кто" выглядит. Пожалуй, поменяю обратно) И "поклоняться" исправлю, спасибо, что заметили, пропустила(
Ну, раз уж мое произведение не совсем безнадежно, попробую найти бету.
-
-
08.10.2011 в 21:04читать дальше
-
-
08.10.2011 в 22:43о, спасибо!
-
-
25.10.2011 в 12:47